С чемпионом России Марком Кондратюком мы встретились в отеле, на следующий день после соревнований. Марк честно признался, что до конца еще не осознал, что выиграл чемпионат страны и в самых смелых своих мечтах не мог этого представить.

-- Я не ожидал такого, -- признался Марк. – У меня была мысль, что могу побороться за тройку, потому что на прошлом чемпионате России получилось. Но я понимал, что в этот раз будет намного сложнее. И действительно, если посмотреть на баллы, то откатайся я так  же, как год назад, то был бы тогда восьмым, а не третьим.

Но я думал, что шанс побороться за тройку все-таки есть, но то, что закончится всё именно так, даже в самых смелых мечтах не мог представить.

-- Как в такой ситуации настраивал себя?

-- Перед короткой программой решил, что буду выходить на лед, не чтобы бороться с собой, другими ребятами и без мыслей об отборе на Олимпиаду, а чтобы просто откататься в свое удовольствие, понравится публике. На старте я был практически спокойным, даже веселым. И когда прокат короткой получился, решил: то же самое сделаю перед произвольной. И вроде тоже удалось. Но до конца я все-таки еще не осознал, что выиграл чемпионат страны. Головой, естественно, понимаю, но до конца осознать не получается.

-- Золото чемпионата России добавит уверенности на чемпионате Европы?

-- Не готов ответить. Чтобы это понять, надо приехать на следующий старт. Посмотрим.

-- Мысленно страхуешься?

-- Мне просто так комфортнее. Если выходишь на соревнования чересчур уверенным в себе, то потом, когда что-то не получается, слишком большой удар. Лучше программировать себя, не нагружая лишними мыслями и ответственностью.

-- Начало этого сезона складывалось для тебя удачно – в тройке на «Nebelhorn Trophy», где ты подтвердил третью олимпийскую квоту для сборной России, второе место на «челленджере» в Казахстане. А после 8-е на Гран-при в Сочи. Ты сказал, что там были проблемы со здоровьем. Можешь пояснить?

-- На турнире в Казахстане у меня начала болеть спина. И в течение трех недель между соревнованиями, до Сочи, я пытался вылечиться. Легче стало только последнюю неделю перед Гран-при. Начал прыгать, до этого катался без прыжков. Но когда приехал в Сочи, понял, что совсем неважно чувствую. Но это не отговорка, не отмазка, потому что в любом случае можно было выходить и бороться. Короткую программу я откатал очень плохо, а в произвольной, в той ситуации, показал практически свой максимум. До Сочи целиком программы не катал – не мог. Но, оглядываясь назад, если смог произвольную на Гран-при доехать без одного элемента, то и короткую можно было откатать лучше.

-- Не было мысли сняться с Гран-при?

-- Мне было неудобно это делать, потому что мне дали возможность выступить на Гран-при, а могли бы и кому-то другому предложить, у кого бы было два этапа. Мне было просто неудобно перед другими людьми, ребятами, федерацией… Понятно, что если проблемы были бы настолько серьезными, что невозможно кататься – это одно. Но когда кататься, с трудом, но можно – не стартовать было неправильно, я не мог так поступить.

-- Выяснили, в чем причина проблем со спиной?

-- Сейчас лучше. Обследование ничего серьезного не показало. Я продолжаю делать специальные упражнения, необходимые процедуры, консультируюсь со специалистами.

-- В этом сезоне у тебя две новые программы. Насколько они созвучны твоему характеру, темпераменту?

-- В произвольной «Jesus Christ Superstar» мне больше всего нравится музыка, особенно финальная часть. То же самое было в прошлом сезоне в «Лебеде». От такой музыки идет огромная энергия. Во-первых, вместе с реакцией зрителей все это заряжает, и ты не просто «доползаешь» программу, а выкладываешься по максимуму. Во-вторых, под такую музыку непозволительно кататься без эмоций, иначе, музыка просто «съест» тебя. Возможно, сам образ я до конца еще не чувствую, но музыку хорошо передаю.

А короткая под саундтрек к турецкому сериалу «Великолепный век» -- что-то новое для меня. Такого в жизни я еще не катал и мне очень интересно. В этой музыке и программе есть что-то этническое, может быть, даже несколько надменное… Это уже совсем другой образ.

-- Ты довольно энергично и эмоционально исполняешь обе программы. Но в эмоциональности есть плюсы и минусы. Согласен?

-- Плюс в том, что в этом аспекте, мне кажется, я немного отличаюсь от других. Наверное, это можно считать моей особенностью. А минус – могу заиграться, то есть в какой-то момент эмоции могут слишком захлестнуть. Это как раз случилось на чемпионате, когда я, можно сказать, был на грани. Я ехал на разрыв произвольную программу. Еще немного эмоций и где-нибудь упал бы в дорожке… Все это было слишком… Нужно всегда держать баланс, чтобы и эмоции были, и контролировать ситуацию, а то глупо падать в конце программы.

-- Ты сказал про особенность своего катания. Как бы ты охарактеризовал свой стиль?

-- Мне кажется, я не настолько еще профессионал, чтобы у меня выработался свой стиль. Думаю, задатки есть, но сначала нужно стать мастером фигурного катания.

-- Несколько слов о показательном номере. На чемпионате России ты откатал его уверенно, мощно, характерно. Складывалось ощущение, что «поймал свою волну».

-- У меня тоже было такое чувство. Этот номер поставил Илья Авербух за несколько дней до этапа Гран-при. В Сочи я исполнял его впервые, но тогда немного не заладилось с прыжками, а здесь получилось показать более цельную программу.

Изначально задумывалось, что в этом номере я предстаю в роли марионетки, потому что фигуристы тоже выступают на публике, в некотором смысле актеры, и в этом есть некая параллель. Идея и программа мне понравились сразу. Классная музыка, энергичная, какую я люблю. Мне нравится, когда в музыке есть мощь. Это заряжает. Три с половиной минуты мощной музыки заставляют выкладываться. Есть настроение, нет настроения, есть силы или нет сил – приходится заряжать себя, хочется понравиться публике, чтобы номер запомнился. Спасибо Илье Изяславовичу, что нашел время в своем плотном графике, чтобы поставить этот номер. Мы впервые работали с ним один на один. До этого я катался и в его шоу, и в сказках, но это все равно было немного другое.

-- Кто из фигуристов тебе нравится?

-- Те спортсмены, которые не просто делают элементы, прыжки, но и катают программы. Алексей Ягудин, Юдзуру Ханю… Все видели, как катала произвольную Камила Валиева…

-- По баллам Камила набрала примерно столько, сколько и ты. Не смущает?

-- Но я все-таки чуть больше – 284, а она 283. Я знаю, что у девушек другой коэффициент, что по технике у Камилы почти на 20 баллов больше… Я все прекрасно понимаю… И все-таки мы соревнуемся в разных видах, хотя это не отменяет того, что она сделала. Камила гениальна. Это мое мнение. С такими спортсменами сложно конкурировать, когда ты сам не такой. Понятно, за этим стоит огромная работа, способность доводить всё до совершенства. И мне кажется, если изначально нет задатков, то до такого уровня нельзя дойти. Практически до уровня идеала. Можно стать крутым фигуристом, но то, что я видел в ее исполнении, ее произвольную программу – это шедевр. Честно скажу, я аплодировал стоя. Потому что это заслуженно…

-- Какой ты по характеру?

-- Открытый, но скромный, особенно, когда меня хвалят.

-- Смущаешься?

-- Мне это приятно, но я стесняюсь. Из плохих качеств – я ленивый.

-- Да ладно.

-- Если есть возможность не напрягаться и другими способами решить проблему, то я выберу такой.

-- Возможно, это не лень, а рациональный подход?

-- Это можно по-разному интерпретировать. Еще из моих минусов – я рассеянный. Часто что-то теряю, у меня в гостиницах по пять ключей, потому что кладу и забываю куда. А когда выезжаю, то нахожу и сдаю все пять.

-- Костюмы не забывал?

-- В детстве было. Однажды ехал на соревнования, вышел из автобуса и когда увидел, как он отъезжает, понял, что костюмы остались там. Но я знал автобусный маршрут и успел добежать до следующей остановки. Забрал… Но это было очень давно.

А вот коньки чуть не оставил год назад. У нас были соревнования в Тольятти, где я мастера спорта выполнял. До самолета оставалось мало времени, все торопились. И только в гостинице, когда я стал собирать вещи, понял, чего-то не хватает точно. Вспомнил, что коньки остались у подиума, когда нас награждали. По дороге в аэропорт заехали на каток, я думал, коньки уже не найду, даже мысленно с ними простился, но повезло. Такой я человек…

-- Что может вывести тебя из себя?

-- Когда пишут обо мне, меня это не трогает. А вот когда про знакомых мне людей, меня это сильно задевает.

-- Чего ты боишься?

-- Сложный вопрос. Боюсь быть самоуверенным. Не хочу быть таким.

-- Светлана Владимировна Соколовская - твой тренер?

-- Да.

-- В чем вы с ней совпадаете?

-- Я ценю, что в меня всегда верили, меня ждали, когда это было нужно, мне всегда помогали. Мы работаем вместе больше 8 лет. И все это время меня терпят. Не скажу, что я самый сложный человек, но и далеко не самый простой. Но несмотря ни на что, меня терпят, меня любят. Светлана Владимировна всегда говорит, что берет людей в свою группу не только по способностям, но и по душевным качествам, тех, в ком она видит близких людей.

Помню, когда я только пришел в ЦСКА, мне было лет 10, и меня сразу заявили на какие-то соревнования, я раз шесть упал – «красиво» откатался. Но мне сказали: хороший мальчик, берем. И взяли...

В то время я просто ходил кататься, не более того. Сейчас смотрю на детей, которые тренируются в ЦСКА, все настолько мотивированы, у всех конкретные цели. А я, вообще, в 10 лет об этом не думал. Просто плыл по течению. И если бы мне задали вопрос о целях, наверное, четко не смог сформулировать.

-- Ты достаточно разносторонний человек, помимо спорта увлекаешься рисованием. Каким образом это отражается в твоих программах?

-- Стараюсь, чтобы мои программы были не просто набором элементов, а ближе к искусству – с образами, композицией, чтобы их было интересно смотреть не только потому, сколько сделал четверных или других прыжков, а как катаешь программу, что катаешь, что хочешь сказать.

-- Сейчас у тебя остается время писать картины?

-- Сложно. Мало времени и сил, потому что добавился институт. Это отдельная песня. Я поступил в Плехановский, на экономический факультет.

-- Удивительное сочетание: с одной стороны, искусство, полет фантазии, фигурное катание, музыкальность, эмоции. С другой, рациональный и прагматичный поход к профессии.

-- Мне хочется попробовать всё и всё впитать. Экономику мы выбрали вместе с родителями. Два года я готовился с репетиторами, чтобы поступить. Параллельно были соревнования, тренировки, но я все равно занимался. В сентябре, октябре ходил на занятия, но потом начались соревнования, проблемы со спиной, надо было лечиться, так что выпал из учебного процесса. Не представляю, как буду наверстывать. Но это надо будет сделать.

-- Откуда у тебя способность к рисованию? Есть в кого?

-- В детстве я ходил в кружок рисования, но осознанно начал заниматься и пробовать сам. У меня старший брат собирает коллекцию русского современного искусства. Так совпало, что я начал рисовать, он увлекся собирательством. Возможно, это тоже сыграло определенную роль, потому что брат много разного интересного узнавал, читал, мне рассказывал о направлениях, искусстве. Но я не претендую на роль художника. Я рисую для себя. Это для меня хобби. Не более того.

-- Судя по выбору профессии, твои родители, наверное, не спортсмены?

-- Нет. Дедушка занимался лыжами, был мастером спорта. Он помогал мне, когда я начал заниматься фигурным катанием. Дедушка не очень разбирался в этом виде спорта, но понимал, что такое спорт высших достижений. Помню один его совет: не всегда следует и нужно работать на максимуме. Иногда надо отпускать себя, делать передышку, чтобы набраться сил и работать дальше. Звучит банально, но мне кажется, это дельный совет.

-- Твои амбиции в спорте?

-- Не хочу пока говорить. Задача - чисто и стабильно кататься.

-- А вне спорта?

-- Пока я сосредоточен на спорте. На всё остальное еще будет время - сделать, что хочу, съездить, куда хочу, попробовать еще что-то… Большой спорт – очень ограниченный отрезок времени в жизни человека, и пока есть такая возможность, нужно по максимуму использовать ее. Остальное успеется.

-- Каким тебе видится дальнейший путь развития мужского фигурного катания?

-- Я за баланс, чтобы были и сложные элементы, и катание, тогда и программы будут смотреться цельно, интересно. Если говорить в отрыве от программы, просто о прыжках, считаю, надо двигаться вперед, развиваться, усложняться. Здорово, что Юдзуру Ханю попробовал четверной аксель. Мне кажется, аксель в четыре с половиной оборота и пятерные прыжки – это реально. Во всяком случае, я бы этого очень хотел. И верю, со временем это удастся сделать спортсменам.

-- Спасибо.

Ольга ЕРМОЛИНА, Татьяна ФЛАДЕ

Фото Марии ЕВТЕЕВОЙ, Юлии КОМАРОВОЙ, Михаила ШАРОВА, Татьяны ФЛАДЕ, Ирины ЦИМФЕР.