Олимпийские чемпионы в командных соревнованиях, серебряные призеры Игр в Сочи Ксения Столбова – Федор Климов выиграли чемпионат страны. О том, что предшествовало этой победе, Ксения подробно рассказала в интервью.

-- Ксюша, что помешало начать этот сезон вовремя?

-- Я точно запомнила дату, с чего все началось – 17 июля. На сборе в Сочи я раскатывала ботинки, мы занимались шагами, постановками, ОФП, чтобы после отдыха прийти в себя, растрясти свой организм. Вернувшись в Москву, планировали перейти к прыжкам. Но на первой же тренировке я попыталась прыгнуть – и не пошло. Подумала, ну мало ли, бывает, отвыкла. На второй, третий день ситуация не поменялась, при этом левая нога стала жутко болеть. Но я терпела, а что мне оставалось делать? Каталась через боль. Мы даже делали выбросы, пытались восстановить четверной. Делали все, кроме прыжков. Но когда я снимала ботинок, то ногу начинало раздувать на глазах, она становилась такого размера, что сливалась с бедром. С такой ногой я полетела на сбор в Италию. Просидела там неделю, ничего не получалось, боль не проходила.

Вернулась в Москву к своему реабилитологу, который восстанавливала нас с Федькой перед чемпионатом Европы. Отек мы сняли, нога приобрела прежнюю форму, но боль не уходила, и мы не знали, почему. Я не могла даже дотрагиваться до надкостницы, не чувствовала трех пальцев на ноге…

На протяжении двух месяцев я продолжала тренироваться, но, если честно, все происходящее вводило в ступор. Нужно было что-то предпринимать. Мы слетали в Мюнхен. Проделали все возможные процедуры, снимки, после чего немецкие врачи сказали, что у меня… все нормально. Представляете, доктор говорит мне в лицо, что все нормально, рядом сидит тренер Влад Жовнирский, а у меня нога по-прежнему болит, и я не чувствую пальцев, не могу ничего делать ни бегать, ни прыгать. Я просто не выдержала и вышла из кабинета.

D16B2956

-- В этот момент не приходили мысли все сбросить?

-- После поездки в Германию мне не хотелось уже ничего. Я просто не могла мучить команду, Федьку, себя, потому что не видела выхода из ситуации. Мой реабилитолог в Москве говорила, что это воспаление надкостницы, где-то зажат нерв, который и дает такие боли. Выход был один -- делать операцию, но время поджимало, сезон начался, нужно было стартовать, и от операции я отказалась. Тем более, что и операция не гарантировала полного восстановления. Когда я разговаривала с главным хирургом и трамвматологом Москвы, мне объяснили, что на ноге будет сделан надрез, после которого останется рубец, пусть и небольшой, но этот рубец приходится как раз на то место, где язычок ботинка, который будет на рубец давить. Врачи говорили, что операция ювелирная, потому что с суставами все нормально, с костями тоже, где-то зажат нерв, и отсюда такие боли. Сколько времени уйдет на восстановление, никто не мог сказать. А я адекватно понимала, что если соглашусь на операцию, то это означает минус сезон. Потому и было решено ехать в Америку к Хорхе.

-- Почему не сделали этого раньше?

-- Потому что никто не предполагал, во что все это выльется. Хорхе был моей последней надеждой. Он не раз вытаскивал нас из такой дыры и никогда не подводил. Да и что мне было терять? Я просто верила в Хорхе. Когда приехала к нему, лечение шло тяжело. Две недели нереальной и адской боли, но на третью я смогла нормально ходить. Более-менее начала наступать на всю стопу, потому что до этого ходила как медведь косолапый. Хорхе не использовал лекарств, он все делает руками. У него руки от Бога. К концу третьей недели я поняла, что да, ходить могу, но прыгать не получается. И я сказала ему все как есть, что в пальцах чувствительность восстановилась, ходить могу, но дальше, что делать? «Понимаете, - говорю, - у меня безвыходная ситуация, мне либо делать операцию, либо заканчивать, потому что, если я пропущу сезон, то уже не вернусь, меня никто не будет ждать с распростертыми объятиями. Мне не 14 и не 18 лет, я уже не подросток». И он ответил: «Подожди, сейчас очень намяли твою ногу, потревожили. Дай ей еще две недели отдыха».

Представляете?! Мало того, что я в Америке уже три недели, а тут еще две! И это в середине сезона! Но Хорхе сам позвонил Нине Михайловне (Мозер – прим.), все объяснил. Нина Михайловна поняла, она, что касается здоровья спортсмена, на все готова, сделает все для ученика. И Нина Михайловна согласилась, потому что доверяет Хорхе, как и все мы. Я вернулась в Москву, и через две недели стала потихоньку заниматься в зале.

Но произошло еще одно событие, которое меня подтолкнуло и заставило взглянуть на многие вещи иначе. Я очень горжусь своей мамой. Она перенесла очень серьезную операцию. И вот эти две недели -- это был как знак свыше, потому что они мне были очень нужны. Неделю я находилась с мамой в Питере, как раз во время московского этапа Гран-при. И вот это, наверное, послужило толчком, когда после всего увиденного, как мама восстанавливалась, я поняла, что моя нога ничто по сравнению с тем, что мама перенесла.

Вернувшись в Москву, я сразу включилась в работу. Да, боль не до конца прошла. Но я надеюсь, что пройдёт. Только за неделю до чемпионата я начала прыгать. У меня был перерыв восемь месяцев. Я восемь месяцев не прыгала, поэтому я и свой организм понимаю, и ногу, что она болит.

IMG 2085

Как писал Данте в «Божественной комедии», мне кажется, что за эти месяцы я прошла все девять кругов ада. Я рассказала только малую часть всего, что произошло. То ли год високосный, то ли Боженька послал мне все эти испытания, чтобы я какие-то вещи переосмыслила, пришла в себя, потому что эти три недели, что я находилась в Америке, мне были просто необходимы. У меня тело отдохнуло. За 18 лет в спорте еще не было такого длительного перерыва. И я благодарна судьбе, что я выстояла, что мы прошли через это испытание, справились и вернулись.

-- Что явилось причиной воспаления, действительно, бракованные коньки?

-- Перед поездкой к Хорхе мы летали в Канаду, чтобы мне сделали нормальные коньки, потому что все ботинки, которые выдали на сезон, были, наверное, бракованные. Модель, на которой я катаюсь, больше не выпускают, и, видимо, не осталось ни чертежей, ни макетов, по которым ее шили. Когда мы приехали на фабрику и начали замерять (я привезла свои старые ботинки, на которых каталась четыре года назад, и те, которые они прислали), оказалось, что расстояния в районе щиколотки разные. Один ботинок был на несколько сантиметров уже. Сделали слепки моих ног, по ним мне изготовили ботинки, получили новые лезвия, и на этих коньках, сделанных на заказ, я сейчас катаюсь и довольна.

-- Как Федя реагировал на все происходящее?

-- Тяжело, конечно. Я могу его понять. Знаю, что это такое. Сама его ждала, когда он ногу сломал. Все время находишься в подвешенном состоянии, не знаешь, что у него, как, писать ли, звонить боишься, чтобы лишний раз не дергать, не доставать с расспросами.

Пока я лечилась, чувствовала поддержку Феди. Но я не хочу за него говорить, пусть он сам расскажет, как пережил эти месяцы. По себе знаю, что это нереально тяжело. Поэтому я очень благодарна Федьке, что он выдержал и дождался.

-- Вы очень много сами работаете над программами. Ищете музыку, постановщиков, хореографов, танцоров, модельеров. Вам это важно и почему?

-- Я очень уважаю своих тренеров, но понимаю, что тренер не сможет прочувствовать все так, как спортсмен. Спортсмен должен сам понять и искать, чего ему не хватает, под какую музыку хотел бы кататься. Потому что тренер видит ошибки, может что-то подсказать, подправить, но не он катается.

Да, у нас большое количество специалистов, хореографов, но за то время, что мы работаем вместе, бывает, что глаз замыливается, а мне всегда хотелось, чтобы наши программы отличались свежими идеями, тем, что еще никто не пробовал, не делал. Поэтому я и пытаюсь найти специалистов, хореографов, танцоров. И не важно, откуда этот человек из Большого театра, шоу или просто танцор с улицы. Искать можно везде. В этом сезоне нам повезло, я встретила Юру Смекалова, потом помогал еще один хореограф. Мы проделали огромную, колоссальную работу в этом плане.

IMG 9297

-- Как родилась идея обратиться к Смекалову?

-- Мы поставили программы, потом вся эта история с травмой, но в то же время я понимала, что нам нужно чем-то заниматься. Руками, пластикой… Я начала искать в интернете хорошего постановщика, хореографа по современным танцам, модерну. Естественно, проще было найти среди своих, потому что не станешь просить кого-нибудь приехать из Америки или Канады. В результате поисков наткнулась на видео Смекалова. И как это бывает, когда ты чувствуешь душой, я поняла, что Юра – это наше, что нужно с ним работать. Сказала об этом Нине Михайловне, она доверяет мне, не стала противиться, просто сказала: «Связывайся, приглашай. И я связалась, пригласила. Юра приехал в Сочи, начал ставить, и это было нереально.

-- Поясните.

-- Юра очень тонко чувствует. Он очень тонко прочувствовал меня. Я ему донесла свою идею, свое видение, чего бы я хотела, объяснила, чего мне не хватает. Он все это выслушал, переварил. И мы начали ставить руки. Обычно я очень дотошный человек, если что-то не нравится, то буду сто раз перебирать, а тут мне не к чему было придраться. Мне реально все нравилось. Просто человек настолько точно понял, чего я хотела.

От работы я получила настоящий кайф. Мы не только занимались программой, мы разминались, просто двигались, разговаривали, искали какие-то идеи. Я видела, что Федьке это нравится, потому что Федька специфический человек, он не очень любит вникать в такие тонкости. Но я первый раз видела, как Федя кайфовал. И когда мы поставили руки, то самое клёвое было то, что Юра из нас потом еще вытягивал какие-то вещи. Не просто - ребята, все отлично, катайтесь так. Каждую тренировку, говорил: «Прогон, еще один, давайте. Нет, это переделываем».

-- Парное катание усложнилось, и многие пары делают ставку на элементы, не уделяя столько времени и внимания хореографии.

-- Но уж извините, в этом виноваты не спортсмены. У нас безвыходная ситуация с правилами, и волей-неволей некоторым ребятам приходится забивать на хореографию и банально успевать доезжать в музыку, при этом исполняя элементы ультра-си и весь оставшийся багаж. Я никого не оправдываю, говорю, как есть. Таковы правила. Но если ты хочешь выигрывать, то надо и кататься хорошо, и ультра-си делать. Могу сказать за себя, я к этому готова. Раз такие правила, значит, нужно под эту дудку плясать.

И вместе с тем, сколько пар ломается? Вспомните прошлый ужасный сезон, такого количества травм не было никогда. Я очень надеюсь, что через какое-то время в парном катании что-то поменяется, хотя бы что-то упростят, потому что это уже не фигурное катание, а акробатический спорт. Люди вынуждены просто под музыку исполнять сложные элементы, а не как раньше, когда четыре с половиной минуты проносились как спектакль. А сейчас ультра-си и травмы. И ломаются девочки, которым еще жить, рожать…

IMG 2003

-- В этом сезоне вы поставили разные программы – для короткой выбрали классическую музыку, для произвольной модерн. Насколько сложно было совместить два направления?

-- Давайте исходить из того, что следующий год олимпийский. Этот сезон был последним, когда мы можем экспериментировать. Поскольку мы никогда не брали классику, то решили рискнуть и посмотреть, как это будет, какими будем мы, как нас будут принимать, что из этого выйдет.

А почему выбрали модерн - нам это идет. Мы очень чувствуем этот стиль, люди нас хорошо воспринимают, понимают, что мы делаем. Я не пытаюсь сейчас возвысить себя, но не все рискуют брать нечто похожее. Мы решили продолжить, почему нет. Я сказала, что если мы будем что-то делать в том же духе, то это должно быть еще сильнее, чем в прошлом году.

Понятно, сейчас об этом сложно говорить. Когда мы занимались с Юрой, то это действительно было круто. Сейчас, спустя время, все выглядит немного сырым, невкусным, но я уверена, что со временем все придет.

-- Почему остановили выбор на этих музыкальных произведениях?

-- Я всю жизнь мечтала кататься под «Лунный свет» Дебюсси. Впервые услышала, точнее, увидела, рекламу Коко Шанель с Николь Кидман. Помните, когда она поднимется по красной ковровой дорожке под эту музыку? Это был 2008 или 2009 год. Порой случается такое озарение, когда слышишь музыку и можешь ее бесконечно слушать, она не надоедает. «Лунный свет», пожалуй, одно из немногих музыкальных произведений, от которых я не устаю и могу его слушать и слушать. В этот момент мне кажется, что под эту музыку я могу сделать все, потому что она выражает мои мечты, несет заряд прилива сил, позитива, уверенности.

А произвольная совсем другая, она поставлена на музыку Рене Обри. Но музыкальная концовка взята из рекламы шампуня.

-- !?

-- Для произвольной программы мы взяли тяжелую тему, концовка не получалась. Долго не могли найти кусочка для финала. А я обожаю Диану Вишневу, пересмотрела все ее спектакли, слежу за ее творчеством. И вот однажды тыкала все подряд, что связано с Вишневой, увидела рекламу с ней, думаю: дай посмотрю, как Диана снялась. И вдруг услышала музыку и поняла, что это то, что нужно.

-- Откуда такая сложная тема для произвольной программы?

-- Основная идея – депрессия, когда люди теряют смысл в жизни. Что делать дальше, как жить, к чему стремиться? Думаю, такие мысли посещают каждого человека. В какой-то мере это, наверное, относится и к нам. После прошлогоднего тяжелого сезона мы с Федей находились в подвешенном состоянии. А тут новая проблема. Все разом навалилось, смешалось.

IMG 1962

Помню, мы сидели втроем – я, Федя и Коля Морозов и думали, что же такое выбрать для программы. И как-то постепенно родилась эта идея. Сначала я схожу с ума, и Федя пытается вывести меня из этого состояния. Потом Федька, и я его вытаскиваю. После чего мы оба сходим с ума в том смысле, что возвращаемся к себе, и в этом обретаем смысл в жизни.

На самом деле, я очень боялась браться за эту тему, вспоминая Катю с Димой (Боброва – Соловьев – прим.), их программу про сумасшедших. Но они в конце программы оба сходят с ума, а мы пытаемся спасти, помочь друг другу, возвращаем себя к жизни.

Наверное, это и произошло в реальности - мы вернулись на этом чемпионате, хотя у нас было всего три недели на подготовку. Эта программа стала частью нас самих, мы словно в ней живем. Знаете, я думаю, что от программы зависит судьба спортсмена, и эти программы реально спасают нас.

-- На фоне всего, о чем вы рассказали, что значит для вас победа на чемпионате России?

-- Многое. Если честно, я еще никогда не чувствовала себя так. Я получила новые эмоции, настоящий кайф от фигурного катания. Я поняла, как сильно хочу кататься, чувствовать адреналин, кураж, видеть публику в зале. У меня давно не было таких эмоций как после Олимпиады. Думаю, это можно понять, все же видели, что творилось в Сочи. После такого сложно было найти мотивацию, которая была у нас до старта Игр. А сейчас я, наверное, второй раз родилась в фигурном катании. Я вернулась, будто с пустым чемоданом, багажом. Я хочу забыть о том, что было раньше, потому что прошлым жить нельзя, иначе не будет будущего.

Ольга ЕРМОЛИНА, Татьяна ФЛАДЕ

Фото Юлии КОМАРОВОЙ и Михаила ШАРОВА

Search - Dropfiles
plg_fabrik_search
Поиск - Категории
Поиск - Контакты
Поиск - Контент
Поиск - Ленты новостей
Поиск - Ссылки