На первенстве России в Саранске, которое стартует завтра, в числе участников соревнований выступит спортивная пара, бронзовые призеры юниорского финала Гран-при Дарья Павлюченко – Денис Ходыкин. Тренирует фигуристов сугубо мужской коллектив, который возглавляет Сергей Доброскоков. О своем пути в спорте, учениках и парном катании Сергей Владимирович рассказал сайту ФФККР.

Каток Кировского завода

-- В Питере я жил за Нарвской заставой, у Нарвских ворот. Там находился стадион Кировского завода. Зимой на стадионе заливали открытый каток, куда было не попасть, желающих заниматься спортом было очень много. Мне исполнилось лет шесть – в школу еще не ходил, когда родители отвели меня туда. Но было одно условие, что на этом катке могли тренироваться только дети, чьи родители работали на Кировском заводе. Мама с папой были инженерами, никого отношения к заводу не имели, но какими-то правдами-неправдами им удалось пристроить меня туда, в школу фигурного катания.

Поначалу я не особо горел желанием тренироваться, больше в хоккей играл с ребятами. Но тренер пожаловалась маме, вызвала, сказала: «Пусть ваш мальчик решает, занимается он фигурным катанием или нет, и других не подбивает пропускать тренировки ради хоккея». После этого папа жестко со мной поговорил: выбирай – хоккей, значит, хоккей. Я подумал серьезно и решил остаться в фигурном катании. С этого момента все и закрутилось.

Стал заниматься одиночным. Потом меня взяли даже в «Юбилейный», в школу общества «Труд». Там Наталья Шевелева тогда работала, Нина Николаевна Монахова, Игорь Борисович Москвин курировал всех одиночников. У Москвина в то время была сильная группа – Юрий Овчинников, Игорь Бобрин… Он и мне иногда подсказывал. Но в одиночном у меня не сложилось. До КМС докатался, и Москвина предложила перейти в парное.

Тамара Николаевна дала девочку, но мы не очень подходили друг к другу. Сказала: «Найдешь новую партнершу – приходи». Я нашел, но тренироваться у Москвиной не стал. Выступал за областной «Спартак». До мастера спорта дошел, а потом понял, что нужно определяться.

Электротехнический институт

-- За то время, пока был в одиночном катании, успел школу окончить, поступить в институт. Сначала в ЛИТМО – точной механики и оптики. По тем временам, да и сейчас, это был серьезный вуз не только в Ленинграде, в стране. Но после 2-го курса меня поставили перед выбором: что либо учеба, либо спорт. А так как я был очень увлечен фигурным катанием, то перевелся в Электротехнический институт имени Ульянова-Ленина. Этот вуз считался очень престижным, флагманом в своем направлении. Мне повезло, что кафедру автоматики и телемеханики возглавлял бывший баскетболист Кутузов. Он давал поблажки, я мог совмещать учебу и спорт.

В нашем институте, кстати, и Мишин учился, но чуть раньше, чем я. Из этого вуза вообще вышло много людей, которые впоследствии стали эстрадными шоуменами, спортсменами. В те годы ЛЭТИ в шутку называли Ленинградским эстрадно-танцевальным институтом. Там учился Александр Колкер – муж певицы Марии Пархоменко. Ребята заводные, талантливые.

После института вновь возникла дилемма, что дальше? Надо было отработать два года по распределению, а меня направили в учреждение возле Смольного, которое работало на оборонку. Я там преддипломную практику проходил. Тоска. Сидят, курят, а я некурящий, два месяца промучился – жуть. Понял, если попаду туда – не выбраться. Каторга. Поехал в Москву, добился свободного распределения и оказался в группе Тамары Москвиной. Но всему этому предшествовало много разных событий.

Протопопов решил сделать из меня настоящего мужика

-- Моей партнершей в парном катании была Марина Поплавская. До этого она тренировалась у Великова, каталась с Алексеем Погодиным. Красивая, хореографичная фигуристка. Олегу Протопопову ее катание очень нравилось. Я уговорил его поставить нам программы: мол, студенты, помогите. Своих учеников у них с Людмилой Белоусовой не было, и они согласились. Год мы плотно работали, практически до самого их отъезда в Швейцарию. Понятно, о своих планах Протопопов не заикался. Тренировались ночами, с 11 вечера до 5 утра. Днем лед им не давали. Тогда они выступали уже в балете на льду. Практически никто не знал, что они работают с нами -- только «заливщики».

С этими программами мы потом выступили на турнире Панина, а через неделю Людмила и Олег уехали и остались в Швейцарии. Их отъезд, больше похожий на бегство из страны, жестко сказался на мне. Институт, в котором я учился, был фактически военным. Если бы я не отказался от распределения, то отслужил бы лейтенантом в Северодвинске. Свободное распределение службы в армии не отменяло. Протопопов обещал устроить меня в спортивную роту, позвонить в СКА. Но вместо этого я загремел в стройбат. На полтора года.

Помню, пришел на распределительный пункт в Пушкине, в костюмчике, с портфельчиком. Дома сказал, что вечером вернусь. Сижу, жду, вызывают. Спрашиваю: куда? Говорят: под Мурманск. Как? Я же в спортроту? А они: ничего не знаем.

Меня на Московский вокзал. Успел только маме сообщить, чтобы теплые вещи привезла. Потом выяснилось, что Протопопов и не звонил никуда, решил мужика из меня сделать. Сказал: «Я пять лет на флоте служил, ничего -- полтора года послужит». Кончилось тем, что оказался я в Лоухи, а Протопопов в Швейцарии.

Полтора года в стройбате

-- Наша воинская часть располагалась в глухом лесу. Ноябрь. Снега по пояс… Повели в баню. Стали стричь. Говорю: «Не стригите, мне через пару месяцев на соревнования ехать». Да какой там. Взглянул на себя в зеркало: лысый череп, вся голова в порезах. Со мной чуть инфаркт не случился. Через месяц вызвали в Питер на подготовку, партнерша меня увидела – заплакала. За месяц в армии так ослаб, вообще не мог ее поднять. Жуть… Ну а как? Приезжают новобранцы, спать им не дают, то полы мыть, то картошку чистить, а в мешке килограммов 50. Что в те годы писали про армию, все так и было. Хорошо хоть не били. Правда, потом подружился со всеми. Нормальные парни. Видят, спортом занимаюсь, по телевизору показывают. В общем, хорошо они ко мне относились.

В армии научился хлеб печь. Люди со всей деревни сбегались за горячими буханками. Потом пирожки пошли. С луком, мясом… Мы на пекарне и жили, чтобы в роте не ночевать… Когда на соревнования поехал, хлебное место потерял. В армии электриком был. Научился на «кошках» по столбам лазить. Дальше – проще. Дежурным по штабу назначили. Посылки проверял, чтобы спиртного не присылали. Спиртное прапорщикам отдавали.

В группе Москвиной

-- У Москвиной всегда была на первом месте работа – не забалуешь. Четко отлаженный механизм – сильное ОФП, очень много хореографии, тренировки. Хореографию тогда вела Валентина Вигант.

Тамара Николаевна занималась со своей первой парой Воробьева – Власов, потом пришел Игорь Лисовский. Мне дали готовить резерв – Дениса Петрова, он тогда катался с Ларисой Костенич. Сейчас она Федосеева – судит. Артур Дмитриев приехал из Норильска. Его дедушка привез.

Артур показался в Питере всем тренерам. Великов ему отказал, и Тамара Николаевна сначала не взяла. Мы стали работать с Артуром в областном «Спартаке». Он был очень закрепощенный, нерастянутый, но меня подкупило, что он сразу сказал, что хочет быть олимпийским чемпионом и что для этого нужно сделать? «Работать», -- ответил я. И мы работали.

Тамара Николаевна увидела, что хорошо получается и устроила меня старшим тренером школы-интерната спортивного профиля, других ставок не было. Ребята там учились, жили в общежитии, я их тренировал и быт обустраивал.

Денису Петрову было проще. Он из Питера. Часто домой ездил. А с Артуром мы много времени проводили вместе. Он стал для меня как сын. Ходили от «Юбилейного» через весь Невский, говорили о жизни, я ему рассказывал, как с партнершей себя вести, как работать… Он все впитывал. Сам много читал, все время задавал вопросы, ему нужно было докопаться до всего. Он такой и остался.

С ребятами я находился 24 часа в сутки. Летом ходили в походы. Тамара Николаевна такие затеи не очень поощряла – рискованно. Но мы брали лодки и по Вуоксе до Финляндии на шлюпках плыли. Партнерши нам готовили – кашу, уху варили. Мы рыбу ловили. Мне интересно было общаться с ребятами. Молодой, сил много.

Зимой на горных лыжах катались в Кавголово. У меня тренер знакомый был, его дочь у меня тренировалась. Он все время просил отдать Артура во фристайл, говорил: сделаем из него чемпиона мира. Артур был очень координированный. А я отвечал, что Дмитриев и в фигурном катании чемпионом мира станет. А он стал двукратным олимпийским чемпионом.

Школа тренеров

-- Образование у меня техническое, и чтобы тренировать, я заочно окончил физкультурный институт Лесгафта. Как раз в это время в Москве открылась Высшая школа тренеров при ГЦОЛИФКе, где впервые стали набирать фигуристов. До этого она считалась «футбольной», а тут решили сделать несколько отделений – готовить специалистов по фигурному катанию, лыжам, спортивной и художественной гимнастике…

Мне позвонил Валентин Николаевич Писеев, предложил ехать в Москву. Я и сам понимал, что техникой владею, у меня технический склад мышления, я это люблю. А вот в плане постановок программ, музыки, всего, то связано с искусством, балетом, этих знаний недостаточно. Наша группа состояла из 5 человек: Алла Беляева, Мила Волкова, Венера Губайдуллина из Казахстана (она сейчас в Германии работает), Вика Леонтьева из Таллинна и я. Вела курс Ирина Васильевна Абсалямова. И хотя до этого я учился в технических институтах, потом в Лесгафта, два года в Школе тренеров оставили самые лучшие воспоминания.

Там я получил все, что хотел. И методику, и дополнительную информацию. Мы ездили на все чемпионаты, летние, осенние сборы, изучали не только теорию, овладевали практическими знаниями. Через два года нам выдали дипломы тренеров высшей квалификации. И все. Фигуристов больше не набирали. Так получилось, что наш выпуск оказался единственным. Видимо, посчитали -- дорого.

Перестройка

-- После школы тренеров попал на «Локомотив». Работали с Рафаэлем Арутюняном на катке в «Сокольниках»: он одиночников тренировал, я парников. Но грянула перестройка. Стадионы превратились в рынки, денег не платили. Арутюнян отправился в Америку, я в Югославию.

Одно время девочка из Югославии каталась Мелисса Брозович, а у меня мальчик был Володя Сапрыкин. Решили сделать пару, и меня пригласили в Югославию. В сравнении с тем, что творилось в нашей стране, в Белграде предоставили шикарные условия. Может быть, все и сложилось, но в тот год ввели возрастной ценз, на чемпионате мира разрешалось выступать с 13 лет, а Мелиссе было 12. Хотя скатались они с Володей довольно быстро. Парень был опытный, а партнерша прыгала все, быстро выбросы выучила, парные элементы. Все белградские газеты о них писали, что пара появилась интересная, поедет на чемпионат мира. И тут – бах! Нельзя.

Нужно было год ждать. Мы отправились на соревнования в Москву, и Мелисса решила кататься с Антоном Нименко за Россию. Девочка действительно была хорошая, перспективная…

Я остался без учеников. Но югославы снова вызвали. Стал работать с одиночниками. Потом ко мне из Первоуральска приехал Андрей Максимов. Поставил его в пару с Иваной Джурин. Она была послабее Мелиссы, девочка из обеспеченной семьи, ее мама работала в фармацевтической компании. Ребята стали выезжать на соревнования, чемпионаты мира, Европы. Но дальнейшим планам помешала война.

Десять дней под бомбежками

-- В тот день у меня был день рождения. Собрались с друзьями отметить, я торт купил. После тренировки включаем телевизор, а по новостям говорят – война. Сирены завыли, народ в панике, кто куда. Мой Андрей молодой был, испугался, в бомбоубежище спустился. А мы с друзьями сели праздновать: будь, что будет.

Самым страшным было даже не бомбежки, а вой сирен. Когда самолет влетал на территорию Югославии, сразу начинали выть сирены, стоявшие на домах и оставшиеся, видимо, с времен Второй мировой войны. Мама мне рассказывала, что во время блокады Ленинграда самым страшным был этот вой. В Югославии я все это почувствовал на собственной шкуре. Лучше бы не слышать этого никогда…

Тренировки отменили. Надо было думать, как действовать дальше. Белград бомбили каждый день, и непонятно, когда все это закончится. Я позвонил в наше посольство. Там сказали, что первый рейс забит, вторым полетите. Я записал нас с Андреем. Вещи с собой нельзя было брать. Только 10 килограммов. Я все в Югославии и оставил. С сумочкой улетел.

Примаков до этого был в Белграде, договорился, чтобы нам дали безопасный коридор – не бомбили. До Будапешта везли на автобусе, оттуда на самолете МЧС -- в Жуковский.

Первый месяц в Москве в себя долго приходил. Троллейбус услышу, думаю: сирена воет. Но постепенно успокоился. Алла Беляева, с которой мы учились у Абсалямовой, приютила на своем льду. Потом Нина Мозер из Америки вернулась. Предложила вместе начать с нуля. Она помогла мне устроиться в школу «Воробьевы горы», лед арендовали тогда на Малой спортивной арене Лужников. С директором школы поговорили, он сразу понял мою ситуацию.

С Мозер мы создали хорошую группу. Серега Росляков появился, Татьяна Есич -- Виталий Бабкин, другие. Стали ездить по этапам Гран-при. А потом открылся каток «Хрустальный». Сказали, надо там место занимать. Надо, так надо. Тогда ко мне Василиса Даванкова пришла, девочка с сильным характером. В жизни ей не хватало адреналина, а спорт ей это давал. Вместе с Андреем Депутатом они позже стали призерами юниорского чемпионата мира. Другие пары тренировались -- Катя Петайкина –  Максим Курдюков, Кристина Астахова с Никитой Бочковым…

Сейчас нашей командой работаем в спортивной школе №2 в Свиблово. Остальное вы знаете.

Дарья Павлюченко – Денис Ходыкин

-- Дениса мне привел Всеволод Николаевич Гольман. До этого мальчик тренировался в Одинцове у Ирины Смирновой. В одиночном катании Денис постоянно соперничал с Геней, который был больше на виду. В какой-то момент Денису надоело, а парень самолюбивый, решил бросить спорт. Но его уговорили перейти в парное катание.

С прыжками у Дениса не было проблем. Даже сейчас, когда вырос, прыжки сохранились -- тренер изначально хорошую технику поставила. Парень все прыгает, каскады 3 – 3, тройной риттбергер добавил. Сначала мы дали Денису девочку без прыжков, потом нашли другую партнершу, но не срослось. И тогда Сергей Росляков привел Дашу. Юркая, миниатюрная, но на тот момент она была толстенькой. Даша сразу спросила: «Что мне нужно сделать, чтобы остаться?» И этим напомнила Артура Дмитриева. Я ответил: «Надо сбросить 5 кг», и она сбросила и пропала…

Через некоторое время, правда, позвонила ее мама, сказала, что они решили вернуться. Для меня это было странно: пришли, по-английски ушли, вернулись… Но после этого случая все встало на свои места, и за полгода Даша и Денис добились многого.

Денис – яркий, выразительный партнер. А Даша – спортсменка, какой у меня еще не было. Девочка с сумасшедшей мотивацией. Для нее выходной -- самый страшный день, потому что она не знает, чем себя занять. На этот Новый год 31 декабря улетела к родственникам в Германию, чтобы там справить праздники и свой день рождения, а 2-го января уже вернулась, как будто и не уезжала, только отдохнувшая. На следующий день они тренировались на Коммунарке, потому что у нас лед был только с 4-го января. Готовились к первенству России.

Есть в нашей группе и другие пары, но раньше времени не хочу о них рассказывать. Работаем мы командой – Андрей Максимов, Сергей Росляков, акробаты Юрий Володченков и Юрий Тюкин, хореографы Алексей Железняков – джаз и Дмитрий Дмитриев -- классика. Подобрали мужской коллектив, потому что после Югославии для меня самое страшное слово – предательство.

Правда, сейчас начинаю задумываться, что наш закрытый мужской клуб надо разбавлять женщинами. Мне совсем не нравятся мужеподобные фигуристки, потому что именно девушка должна быть украшением пары. Перед чемпионатом России в Петербурге Даша попросила разрешения поработать с Евгенией Фоминовой, которая помогала ей еще в одиночном катании. Посмотрим, что из этого получится. Когда подбираешь команду, то должен быть уверен в каждом.

Парное катание – это терпение и работа

-- Я беру всех, не отказываю никому. При одном условии, чтобы спортсмену нравилось, и он работал. В парном катании не нужно быть таким уж суперталантливым. Процентов на 80 – это работа, работа и работа. Приведу пример: Денис Петров был очень талантливым фигуристом, ему все давалось легко, с первого раза. И Артур Дмитриев, у которого таланта было процентов 10, остальное характер и сумасшедшая работоспособность. Артур всегда был фанатом своего дела. Во многом благодаря такому настрою, он и стал двукратным олимпийским чемпионом. Парное катание – это терпение, работа и работа. И кто может эту сумасшедшую работу вытерпеть, тот и победит.

За последние годы парное катание усложнилось. Раньше поддержку сделал, поднял партнершу наверх и все. А сейчас такие сложные позиции нужны, чтобы элемент соответствовал четвертому уровню. Элементы остались те же, но они стали сложнее, что изменило требования к спортсменам. Раньше подбирали партнеров сопоставимых по росту, а когда пошли четверные подкрутки, выбросы – деваться некуда, высокую партнершу не закрутишь. Так что Станислав Алексеевич Жук, который стал создавать такие пары, оказался провидцем. Жаль, что мне не удалось поработать с Жуком, хотя мы уже обсуждали планы, хотели программу спортсменам ставить, но он скоропостижно скончался…

Сегодня парное катания -- квинтэссенция всего фигурного катания. Это и интересно. Прыжки, каскады, сложные поддержки, четверные выбросы, подкрутки… Но столько травм! Мне кажется, что в каком-то смысле парное катание уже на пределе. Куда двигаться дальше? Затрудняюсь ответить на этот вопрос.

Дочь занялась балетом на льду

-- Моя тренерская профессия повлияла на выбор дочери. Лиза занималась одиночным катанием, потом танцами. Сама без моей помощи поступила в ГЦОЛИФК. Там увлеклась синхронным катанием. Затем вместе с Викой Прусовой они создали балет на льду. Каждые два года у них проводятся чемпионаты мира.

Балет на льду – интересная дисциплина, с элементами одиночного и синхронного катания в короткой программе. Произвольная – это чистое творчество. Я был на этих чемпионатах в разных странах. Популярность большая, народу много, дворцы забиты зрителями. Возможно, этот вид натолкнет на новые идеи, подскажет, в каком направлении двигаться фигурному катанию.

Фигурное катание для меня как наркотик

-- Самое главное качество тренера – терпение. Если терпения нет, ничего не получится. И не из-за денег работаешь, а из любви. Если любви нет -- не нужно и начинать. В плане финансов фигурное катание -- не теннис, не футбол. Какие деньги в парном катании?! Только любовь и терпение.

Не знаю, что меня удерживает в спорте до сих пор? Может, адреналин. Это ведь как зараза, наркотик. Уже на пенсии, а тренирую детей. Наверное, хочется опыт передать молодым и потом мне все еще интересно. Наверное, можно было в бизнес уйти, но это не моя история. Деньги ко мне не прилипают. Душа за это не болит. Фамилии на Руси, наверное, просто так не давали. Видно, и у меня такая -- Доброскоков, хочется делать людям добро.

Ольга ЕРМОЛИНА

Фото Михаила ШАРОВА