Обычно сдержанный и немногословный, Александр Самарин не особо любит рассказывать о себе. В аэропорту Марселя все как-то сошлось, у нас было достаточно времени для беседы. В этом интервью серебряный призер юниорского финала Гран-при раскрылся с неожиданной стороны.

-- Саша, в произвольной программе на финале Гран-при в Марселе ты впервые сделал два четверных.

-- Это так. У меня получилось в первый раз прокатать программу с двумя четверными. Но потом все пошло немного не так, как хотелось. Не получилась комбинация лутц – ойлер – флип. Пришлось перестраивать программу, чтобы по возможности не терять баллы. Но в целом с технической частью я справился, несмотря на падение, не самый высокий уровень за предпоследний элемент -- вращение. По приезду будем больше работать над второй оценкой, потому что сейчас мне ее не хватает, не добираю те баллы, которые вполне могу получать.

-- В чем проблемы со второй оценкой?

-- Пока трудно объяснить, почему так вышло на этом старте. На тренировках я катал программы несколько иначе. Видимо, все-таки груз ответственности дал о себе знать.

-- Что конкретно собираешься предпринять, чтобы повысить вторую оценку? Будешь больше работать над выразительностью?

-- Не думаю, что у меня есть проблемы с выразительностью. Просто в ответственные моменты я… «дубею», становлюсь немного деревянным в плане корпуса, движений. Сейчас посмотрим, как эту проблему решать. Я понимаю, что если это не исправить, то могут быть последствия.

С этого сезона у меня все старты получались довольно ровными. Я нашел «золотую середину». На тренировках мне нужно больше уделить внимания катанию, сделать упор на полноценные прокаты, которые не будут зависеть от чистоты исполнения, главное – накатывать программы и сохранять ту пластику, которую нарабатываем в небольших кусках. Постараюсь это обрести к чемпионату России, но времени до него немного. Однако я считаю, что у нас все получится со Светланой Владимировной (Соколовская – прим.), с Сашей Успенским. Мы и до финала проделали огромную работу. Но не меньше, а больше еще впереди.

-- Насколько программы отражают твою внутреннюю суть?

-- Две программы очень разные -- по стилю, по характеру, по отдаче. Но в целом, если посмотреть, они отражают меня изнутри, потому что все-таки сказывается, что я по гороскопу близнец, и во мне сидят два человека, у которых цель одна, но подходы бывают разными. Один веселый, задорный, второй сдержанный, спокойный. Но оба эти состояния только помогают и толкают вперед. В этих программах я ощущаю себя в «своей тарелке». Очень правильно, что мы закончили с военной темой, потому что всю жизнь маршировать нельзя. Пробуем что-то новое, потихоньку нащупываем свое направление.

-- Какое значение для тебя имеет музыка? Ты говорил, что сам находишь музыку для своих программ?

-- В этом сезоне я сам предложил музыку для программ. Музыка играет очень важную роль, потому что когда ты выходишь на лед и должен кататься сезон, два под одно и то же, то, если не угадать, музыка может слегка «подбешивать». Нужно, чтобы она легла, чтобы ты почувствовал ее, потому что, когда станет тяжело после второй-третьей минуты программы, музыка может изнутри толкать.

-- На чемпионате России в произвольной программе будешь делать два четверных?

-- Да, и в короткой будут делать четверной. Я не вижу смысла постоянно упрощать программы. Я уже вырос из этого уровня. У меня только один путь наверх, идти по пути усложнения.

-- После финала Гран-при прошла информация, что у тебя травма ноги. Но это переводчики ошибочно приписали тебе после пресс-конференции в Марселе слова бронзового призера юниорского финала спортсмена из Кореи.

-- Никакой травмы у меня нет. Я здоров. Приписывать мне что-то чужое немного неправильно и неприятно. У меня все хорошо. Я работаю, полноценно готовлюсь к чемпионату России.

-- Ты участвовал в финале Гран-при, выступал на юниорских первенствах мира, чем отличаются иностранных фигуристы от наших ребят?

-- Мне кажется, все зависит от подхода, от того, что закладывается с детства. Мы разные. Мы пытаемся научиться получать удовольствие от дела, которым занимаемся, а они получают его с первого дня, потому что поначалу спорт для них – развлечение. Соответственно, на них не давит, получится что-то в будущем из этого или нет, будет он средним фигуристом или хорошим. А у нас это путь в жизнь. За границей позволить себе заниматься спортом, в частности, фигурным катанием, могут только обеспеченные люди. Отсюда и отношение к спорту, место спорта в жизни у нас и у них разные.

-- Какие твои личные качества помогают в спорте, а какие мешают?

-- Мне кажется, мне несколько мешает моя сдержанность. Если я буду более раскованным, то это даст толчок вперед как в спорте, так и в жизни. У меня страсти бушуют внутри меня, а нужно часть их выплескивать. С одной стороны, мое сильное внутреннее сдерживание, мое спокойствие – моя сильная сторона, а с другой, и моя слабость. Это как инь и янь – две противоположности. Надо не избавиться от этого, а сделать так, чтобы оно отошло немного на второй план. Мне кажется, это раскрепостит меня сильнее.

-- Глядя на тебя, думаю, что даже в сложном подростковом возрасте ты никогда не срывался, не повышал голос на родителей…

-- Были обидки, еще чего-то, а повышать голос на родителей… Я осознаю, что многие вещи происходит из-за моей глупости, иногда из-за недопонимания, но все эти мелкие проблемы решаемы. Делать из этого трагедию, тем более друг на друга орать, как по мне – это глупо.

-- Ты производишь впечатление очень выдержанного, спокойного, интеллигентного человека, после соревнований всегда поздравляешь соперников с успехами. Откуда это?

- Думаю, это от воспитания, от уважения к остальным ребятам, потому что спорт – такая вещь, которая по-всякому может обернуться в будущем, и врагов наживать себе не стоит. Я со всеми пытаюсь находить общий язык, общаться и вроде на данный момент все получается.

-- Знаю, что в твоей семье дедушки были военными дипломатами. Расскажи, пожалуйста, о родителях.

-- Мама занималась плаванием профессионально. Папа увлекался многими видами спорта. По профессии он журналист. Работал в разных изданиях. Во многих аспектах папа мне помогает. Например, в освоении иностранного языка. Не могу сказать, что я свободно говорю по-английски. Но этот старт показал, есть сдвиги. Уже получается общаться с ребятами, объясняться и даже шутить. Я считаю, это хорошо. Надо просто больше практиковаться.

-- Много читаешь?

-- Люблю читать. Это может отвлечь от проблем. Люблю фантастику. Но читаю все, что захочу, конкретных предпочтений нет. То, что зацепит, то и читаю.

-- Какая книга зацепила больше всего?

-- Как бы это не звучало наивно, но я раза три-четыре перечитывал Луи Буссенара «Капитан Сорви-голова». Она так засела во мне, что все, что я читал после, такого впечатления не производило. А по поводу фильма, «Достучаться до небес» -- самый лучший фильм, который я видел.

-- Удивительно, что ты не пошел по папиным стопам, а выбрал фигурное катание.

-- Я не выбирал. Меня привели на каток. Сначала фигурным катанием занимался мой старший брат Сева, потом я. Каток был на Стадионе юных пионеров, через дорогу от дома. Там прошли мои первые четыре года.

А что касается папиной профессии или другой в будущем, то здесь нужно правильно расставить приоритеты. На данный момент я спортсмен. Значит, делаю все исключительно для спорта. Сейчас я учусь в РГУФКе. Думаю, со временем стать педагогом-тренером. В голове, конечно, витают мысли о будущем, потому что спортивная карьера коротка. Но я бы хотел прожить свою жизнь в спорте на полную катушку.

-- Действительно думаешь о тренерской профессии?

-- Почему нет. По крайней мере, хочу попробовать. Себя со стороны я вижу в этой профессии. Но в любом случае, пока не попробуешь, не узнаешь. Потом может что-то поменяется. Дальше будет видно.

-- Какое качество должно быть главным у тренера?

-- Вера в спортсмена. Тренер должен идти со спортсменом до конца. Но желание тренера не должно быть больше желания спортсмена, иначе может ничего не получиться. Сейчас я обрел то, что мне необходимо. Со Светланой Владимировной, Сашей у нас очень сплоченная сильная команда. Они в меня очень верят, помогают, и я приложу все силы, чтобы отдать им все сполна.

-- Ты сказал, что тебя привели на каток, но через год занятий фигурным катанием многие мальчики переходят в хоккей, а ты остался. Почему?

-- Остался, потому что на тот момент меня больше заставляли работать. И это длилось довольно долго. До 14-15 лет. Родители говорили: «Саша, раз начал, не бросай». А у меня не то, что душа не лежала, просто было безразличие, точнее, не понимание того, зачем мне это нужно. А когда стал старше, то появилась привязанность к делу, которым занимаешься уже всю жизнь. И сейчас, когда я катаюсь, выступаю, то наслаждаюсь каждой минутой программы.

-- Иными словами, на тренировку идешь с желанием?

-- Если бы я ходил на тренировки по привычке, то сейчас бы с вами не разговаривал и здесь бы не сидел. Конечно, на каждую тренировку выходишь с полной самоотдачей. Хорошее настроение, плохое, все, что за пределами льда, остается там. И ни в коем случае не может и не должно пересекаться. Это я понял после прошедшего чемпионата мира в Венгрии. И как видите, результаты дают о себе знать. Пусть не самые лучшие, но для меня это шаг вперед.

Ольга ЕРМОЛИНА

Фото Юлии КОМАРОВОЙ и Михаила ШАРОВА